Две женщины всю встречу держались за руки |
Наверное, так они держали друг дружку за руку и 64 года назад,
в те страшные дни и ночи в подвале у чужих людей на хуторе недалеко от Каунаса,
когда мамы не было рядом, когда были только страх и не проходившее чувство голода,
даже, несмотря на то, что люди, приютившие их, дали им всё, что только могли дать.
Немножко еды, немножко любви, немножко ...,
ведь у Юозаса и Эляны Карашка в доме были и свои дети.
Имена этих женщин - Дебора Бирон и моя мама Эдит Олевсон-Рудайтская.
Дебора Бирон и Эдит Олевсон-Рудайтская |
Встреча началась при ярком свете дня и закончилась, когда за окном было уже совсем темно.
Нескончаемые воспоминания о тех страшных днях постоянно переводились детям и внукам то с русского на английский, то на иврит и обратно:
- как копали тайную комнатку в подполе и выносили землю,
- как в полной темноте открывали люк, чтобы подышать свежим воздухом,
- как топали сапоги солдат над головой во время обыска,
- как красили чернильным карандашом края крышки люка, чтобы она не скрипела в стыках,
- как ...
Ведь им то было тогда всего 6 и 9 лет.
Время пробежало быстро, но расставаться так не хочется...
|
На сайте Catholic Heroes of the Holocaust приводятся истории спасения евреев католиками во время Холокоста.
Я перевел отрывок о Деборе Бирон:
|
История еврейской девочки
Деборе Бирон было шесть лет. Она с родителями жила в каунасском гетто с 1941 года в течение полутора лет.
Однажды ночью ей мама сказала, что завтра, когда работающие на принудительных работах люди будут возвращаться в гетто, Дебора и еще одна маленькая девочка должны будут проскользнуть среди них и выйти за ворота гетто. Там их будет ждать женщина в черном пальто с белым цветком.
Девочки сделали так, как им велели.
Женщина, которую они знали только как Наташу, встретила их и спрятала в телеге с сеном.
Немецкий солдат, стоящий поблизости, сказал ей: "Я знаю, для чего Вы здесь.
Вы имеете ровно одну минуту, чтобы уйти с детьми, или я буду стрелять".
Телега тронулась, и часа через три они подъехали к какому-то дому.
Оставив Дебору там, другого ребенка она повезла дальше, к другим людям.
Сначала Наташа часто навещала Дебору. Она рассказала ей, что есть ещё несколько домов поблизости, в которых тоже прятали детей.
Через месяц Наташа перевезла Дебору в другое место, к людям по фамилии Карашка.
Через какое-то время мать Деборы присоединилась к ней, потом и другая еврейская женщина привела двух своих дочерей, также там спрятали дедушку и бабушку девочек, и ещё человека по имени Герман, которого Дебора знала из гетто.
Когда нацистское преследование усилилось, Карашка и их жильцы начали строить комнату-тайник рядом с подвалом. Днем они спали, а ночью работали, загружая песок в мешки, которые хозяин сваливал в других подполах дома.
Когда начались бомбардировки советской авиации, семья Карашки стала спать в подвале.
Дебора Бирон ярко помнит, как однажды ночью приехали немецкие солдаты.
Карашка успел вбежать в тайник, Герман как раз вовремя закрыл люк.
"Кто здесь есть?" - громко спросил солдат. - "Это я со своим ребенком", - ответила госпожа Карашка из подвала под кухней.
"Где Ваш муж?" - кричал солдат.
"Он на фронте", - сказала она.
Солдат пошел вниз и осмотрел подвал.
Ни один из нас не смел дышать.
Солдаты не обнаружили тайника и покинули ферму.
"Теперь я понимаю, как семья Карашка спасла нас, - говорит Дебора. - Все время Наташа говорила моей матери и мне, какие это замечательные люди, и хотя я и без того их сильно любила, но до той ночи не понимала, как они рисковали своими жизнями ради нас".
|
История Эдит Олевсон-Рудайтской и её сестры Юты Столяр-Рудайтской описана доктором Ф.Швабайте в книге С.Бинкене "IR BE GINKLO KARIAI", изд-во "Mintis" 1967 г. стр. 196-199:
СЕРДЦА ГЕРОЕВ
Феня Швабайте с братом до войны, в Каунасе. |
В 1941 году, 27 октября, с рабочей бригадой каунасского гетто я работала по улице Кестучё.
Во время работы ко мне подошла женщина средних лет и спросила меня: «Вы из гетто?» Я ответила да. Она сказала мне, что в гетто оставаться нельзя, потому что гитлеровцы готовят акцию уничтожения. Она представилась как доктор Куторгене, дала свой адрес и обещала помочь, если будет нужно.
В тот вечер, когда я вернулась домой, меня назначили дежурить в больнице так называемого «малого гетто», в хирургическом отделении (чтобы было легче убивать евреев, немцы сделали два гетто). Утром я заметила, что жители гетто все в движении, но не знала, что случилось.
В 5 часов утра я увидела, что немцы окружили малое гетто и выгнали из домов всех жителей. Тогда я решила вернуться домой в большое гетто. По дороге немцы меня пару раз задерживали, но мне мне удалось дойти до моста, соединявшего малое и большое гетто. Опять меня задержали, но я сказала, что возвращаюсь домой после дежурства.
На другой стороне я увидела свою сестру, которая в руке держала Лебенсшайн – его выдавали временно тем, кто был нужен немецким властям. Мне удалось доказать немецкому охраннику, что это мой Лебенсшайн и он меня пропустил.
По возвращении домой я решила бежать из гетто. Пришла к Куторгене, и она тепло меня приняла. Я была у нее до вечера. Когда стемнело, она велела сыну Виктору проводить меня к Маркович. Это была хорошая одинокая женщина, но очень нервная после смерти мужа. Она хотела меня спасти, но из-за ее нервов я не могла у нее жить. Так кончилась моя первая попытка бежать из гетто.
Родители Эдит - Анна и Курт Рудайтцкие. 1938 г. Мемель. |
По возвращении я работала в той же бригаде, но ни минуты не переставала искать место себе, семье и особенно детям. Дети были моих двоих сестер. И сестры тоже искали приют. Одна из них, Анна Рудайцкая, была особенно активна. Ее познакомили с Н. Фугалевичюте и Н. Егоровой. Фугалевичюте поддерживала с нами самые хорошие отношения.
В 1943 году осенью, когда начали опять говорить о готовящейся акции, мы решились вывести в город детей Анны - Эдиту 10 лет, и Юту 6 лет. В гетто мы жили у самой проволоки. Вечером, в декабре, Егорова подошла к колючей проволоке, и мы передали ей девочек.
Несколько месяцев дети жили у Серафинене, которая много помогала всем преследуемым. Домик ее был напротив гестапо. Она не боялась, всем разрешала у нее встречаться. Кроме того, она несколько лет держала у себя доктора Л. Гутмана. У нее жила еще одна еврейская девочка. Моя сестра Аня, когда вышла из гетто, тоже была там несколько дней.
Позже дети нашли приют в Шанчяй у Юозаса и Елены Карашка. Они дома в подвале устроили убежище. Эта работа была очень опасная потому, что соседям нельзя было доверять. Убежище рыли только по ночам. Там было 7 мест. Позже, кроме наших девочек, там скрывались мои родители и еще трое из других семей.
В то время Карашка работал настройщиком пианино (теперь он учитель в музыкальном училище, а Елена домохозяйка. Эти люди живут в Каунасе, и мы с ними общаемся).
Довоенная фотография.
Стоят справа: родители Эдит - Анна и Курт, они погибли в Каунасе. Стоят слева: дедушка и бабушка Эдит - Таубе и Давид Шваб - и сама Эдит (слева), они спасены семьёй Карашка. |
Дети уже были в городе, а мы все еще искали себе место.
У Серафинене я познакомилась с Готаутасом, через доктора Гутманаса, которому он тоже очень помог, Готаутас обещал помочь всей семье получить документы и место для всех. Отцу было найдено место в 20 км от Каунаса, для мамы - в доме престарелых в Шанчяй, где она должна была быть как глухонемая, иначе по ее разговору все бы поняли, что она еврейка. С большими усилиями документы для нее получила Серафинене. О маминой национальности знала только одна медсестра. Мама пробыла там 6 недель, и один раз мне удалось ее навестить.
Но гестапо узнало, что наша семья в городе и что Готаутас нам помогает. Они начали его искать. Готаутас предупредил, что нужно забрать мою маму, что ей опасно оставаться в доме престарелых.
Он сам сбрил бороду и стал скрываться, и мы некоторое время не могли с ним встречаться. Моему отцу несколько раз приходилось возвращаться в гетто.
Он жил у лесника, фамилию которого я не помню. Один раз немцы произвели там обыск, в двух комнатах обыскали все углы, а третью комнату не заметили. Отец остался жив, но в тот же день решил вернуться в гетто. Позже Готаутас опять нашел ему место в городе, где он был несколько месяцев. В конце концов, он и мама пришли в ранее упомянутое убежище и там они были до конца оккупации.
Эдит с двоюродными братьями в 1938 г. |
Я была связной между всеми членами семьи, которые прятались и были в гетто. В городе я больше всего была у Елены Гайжаускене, которая вела себя как героиня. Она была простой работницей, женой столяра, но эта рядовая женщина имела очень чувствительное сердце, полное любви к людям. Когда я была еще студенткой, она работала у моего дяди д-ра Гутмана домработницей. Я уже не помню, как я встретилась с ней во время оккупации. Она всегда принимала меня очень тепло, что днем, что ночью. Многие находили убежище в ее гостеприимном доме. Часто сюда приходил и Готаутас.
Гайжаускене прилагала большие усилия, чтобы спасти мою старшую сестру Цилю, оставшуюся в гетто. По ночам, во время налетов советской авиации, она много раз бежала в Вильямполе и, пользуясь паникой, подходила к забору и встречалась с моей сестрой, советуясь, как ей убежать.
Один раз она взяла с собой все драгоценности и хотела подкупить патруль. Ей посчастливилось перевести сестру на другую сторону улицы, но не успели они отойти, как началась стрельба и их обеих убили. Эта смелая самоотверженная женщина погибла, спасая других. Светлый облик этого человека останется вечно в моем сердце.
Сестры Эдит и Юта в Каунасе в 1946 г. |
Второй моей сестре Ане еще раньше удалось уйти из гетто, и она жила у зубного врача И. Билюнене-Матюшайтене. Там она была несколько недель и могла оставаться до конца войны, но она заботилась обо всей нашей семье. Она связалась с гражданином Ванагасом, у которого была наша швейная машина. Сестра надеялась, что, работая швеей, она сможет заработать хоть немного.
Попросили Ванагаса, чтобы привез машинку к Серафинене, и он любезно согласился. Но он привел за собой нацистов, которые арестовали мою сестру и Серафинене. Сестру убили, Серафинене была в тюрьме, но смогла спастись.
Когда моя сестра погибла, я перешла жить к Билюнене-Мотюшайтене. Вместе со мной там жила моя племянница, 16-летняя дочка старшей сестры. В этом доме мы и дождались освобождения.
Мои родители и две мои племянницы тоже остались живы благодаря спасителям, чьи светлые имена золотыми буквами будут вписаны в книге нашей жизни.
|
|
Сертификат Праведников народов мира |
|
Мне хочется, чтобы не только нам, потомкам спасённых, были известны имена воистину героев, которые, рискуя своей жизнью, спасали других людей от уничтожения в ту страшную войну.
Усилиями наших семей имена Юозаса и Эляны Карашка внесены в список ПРАВЕДНИКОВ МИРА в музее Яд ва-Шем в Иерусалиме.
Мне известно, что в Вильнюсе и Каунасе
проживают потомки Юозаса и Эляны Карашка.
 Низкий поклон Вашим родителям.
|
|
Анатолий Олевсон Израиль, Иерусалим
 активный участник форума "О Вильнюсе"
Фотографии автора и из семейного альбома Эдит Олевсон-Рудайтской.
Справка: В Список Праведников народов мира внесены имена 736 человек из Литвы.
|
